Что будет стоить тысячи слов Когда важна будет крепость руки// Заходите в Античность - там есть C21H26O2
Боги любили давать слабовыполнимые задания. И не только смертным. Все правильно: если ты бессмертен, то надо же как-то себя развлекать?
Аполлон обычно подобным не увлекался - ему вполне хватало развлечений от муз и Дельфийского храма. Вот только после визита в Тартар лучезарный обнаружил, что где-то посеял свою любимую заколку для плаща. Эту фибулу ему подарила матушка, специально заказав ее у лучшего гиперборейского мастера. Потеря немало опечалила Феба. И никакие уговоры муз, что они закажут у Гефеста новую, в тысячу раз лучше прежней, не помогали, а лишь, напротив, усугубляли печаль.
Наконец, не выдержав, Аполлон в своем храме в Дельфах вовсеулышанье объявил:
- Выполню абсолютно любое желание того, кто найдет мою фибулу, которую я потерял где-то... - здесь Феб сделал непонятный жест рукой, который можно было истолковать любым образом: что фибула утеряна здесь или там или за тыщу лиг отсюда, на краю мира.
Ибо возвращаться в Тартар лично у него не было никакого желания. И вообще Кифаред до сих пор с трудом верил, что и вовсе туда сунулся сам, по доброй воле.
Аполлон обычно подобным не увлекался - ему вполне хватало развлечений от муз и Дельфийского храма. Вот только после визита в Тартар лучезарный обнаружил, что где-то посеял свою любимую заколку для плаща. Эту фибулу ему подарила матушка, специально заказав ее у лучшего гиперборейского мастера. Потеря немало опечалила Феба. И никакие уговоры муз, что они закажут у Гефеста новую, в тысячу раз лучше прежней, не помогали, а лишь, напротив, усугубляли печаль.
Наконец, не выдержав, Аполлон в своем храме в Дельфах вовсеулышанье объявил:
- Выполню абсолютно любое желание того, кто найдет мою фибулу, которую я потерял где-то... - здесь Феб сделал непонятный жест рукой, который можно было истолковать любым образом: что фибула утеряна здесь или там или за тыщу лиг отсюда, на краю мира.
Ибо возвращаться в Тартар лично у него не было никакого желания. И вообще Кифаред до сих пор с трудом верил, что и вовсе туда сунулся сам, по доброй воле.
На следующий день он забрел к брату в гости и как бы между прочим попытался выяснить, как выглядит пресловутая фибула.
Вообще дворец сияющего поражал своим великолепием. Он не был таким же большим, как обитель богов на Олимпе, но и обитателей в нем было не в пример меньше: сам Аполлон, музы и десятка два смертных обслуги. Но последние жили за пределами дворца - Улий не слишком любил посторонних...
Ах, да... Дворец... Стоящий на самой вершине, из белоснежного мрамора он, казалось, парил в вышине. Разумеется, Музы жили в гинекее, отделенном от апартаментов сияющего большим внутренним двориком, где все обитатели предпочитали собираться для общения и трапезы. И хотя весь дворец от порога до крыши был великолепен, Аполлон предпочитал всему свою террасу - только с нее открывался самый прекрасный в Греции вид. По мнению бога, разумеется.
Но сейчас даже вид его не радовал - он хотел обратно свою фибулу.
- Из золота... В виде волчьей головы с рубиновыми глазами... И с небольшой подвесочкой... Такая милая... Подарок мамы... - здесь губы Феба натурально задрожали.
- Найдется твоя фибула, вот увидишь!
И плавно свернул разговор на потери-находки и случаи "из жизни".
Домой он возвращался в задумчивости - пытался вспомнить, когда он видел Феба с этой заколкой...
"Хм... Из Тартара я его тащил уже точно без нее... А до этого видел... Видел... Как бы не дней двадцать до того... Хм... Буду надеяться, что потерял он ее недавно"
И Гермий решительно повернул в сторону Аида - умасливать дядюшку и выпрашивать Кербера "ну совсем на немного"...
- Идем, песик, идем...
План был прост и, с точки зрения Гермеса, гениален: проверить сначала в Аиде и Тартаре все те места, которые посетил Аполлон в последний свой визит. Адскому псу был предъявлен старый фебов хитон, стащенный Гермием, и пес пошел по следу. И фибула была обнаружена как раз под той скалой, где сидел сияющий...
- Хорошая собачка, хорошая, - вывалив в миску Керберу припасенное мясо, Долий помчался в Дельфы.
- Вот я и проверю - любое желание или нет...
Чуть не высовывая от усердия язык, Эриуний писал записку. Левой рукой. Старательно ляпая ошибки.
"Ты скозал, што выпалниш любое жилание. твая фибула с волкам у миня. У ние крастные глоза и висюлина кокая-та. А типерь жилание - найди миня. найдешь - атдам"
Этот шедевр эпистолярного жанра, засунув в кожаный мешочек, Долий подбросил Фебу во внутренний дворик, на всякий случай переодевшись в какое-то рванье.
В общем, Клио записку нашла, прочитала, удивленно округлила глаза, перечитала, потерла глаза, еще раз перечитала, после чего отправилась на поиски сестер. Первой ей по руку попалась Эрато... Но она была настолько погружена в творческий процесс, что даже не заметила Клио. Та оскорбленно зашипела что-то и отправилась дальше. И тут ей повезло больше - она увидела Уранию.
- Вот, полюбуйся! - Клио сунула шедевр под нос сестре, - Что это вообще за ужас?
- Ну, я думаю, что записка...
- Какой гениальный вывод! - съехидничила Клио, - А то я не заметила! Лучше скажи, что мне с ней делать?
- Хммм... Думаю, отдать адресату. То есть, Фебу, - с этими словами Урания направилась к себе, а возмущенная Клио, поломавшись, направилась к покоям Мусагета.
Жаль, что нельзя увидеть, что творится у Аполлона...
До глубокой ночи Долий был занят - быть покровителем торговцев хлопотное дело - и вспомнил вновь о своей шутке лишь глубокой ночью, когда идти в гости уже в общем-то неприлично.
- Я никуда не спешу... Я подожду... - сообщил он фибуле.
- Ну, неужели никто ничего не видел? - вопрошал он муз, но те лишь разводили руками, смущенно отводя глаза от нервного бога, одетого лишь в наспех накинутый плащ. Мусагет на это горько вздохнул и вернулся к изучению записки, которую он, казалось, и так уже наизусть выучил. Она была ужасна... А эти ошибки... Ну, не может никто в своем уме наделать таких ошибок... Или может? Улий прищурился, задумавшись.
А всю ночь ему снилась всякая ерунда - то его преследовали Эринии, и все требовала, требовали... Алекто хотела чтобы он извинился перед Аполлоном за дурную шутку, Тисифона - чтобы Гермий извинился перед собой (как создателем алфавита) за ошибки в письме, а Мегера - чтобы он женился на ней...
Поэтому неудивительно, что проснулся бог в крайне дурном расположении духа.
- В душу вам Тартар! - злобно выругался он, уронив кувшин с водой.
- Ммм... Герм...ий, а можно... - он вздохнул, вновь тряхнул золотыми кудрями и начал сначала, - Гермий, не мог бы я посоветоваться с тобой по одному... важному делу?
Сказав это, Аполлон смущенно опустил глаза.
Потом осознал, кто перед ним.
- Извини, ты прав... - и, не удержавшись, проворчал, - Гипносу я и так могу чего-нибудь... Хорошего сделать...
Он усадил брата, предложил ему разной утренней снеди.
- Считай, что я весь сплошное внимание...
Вчерашние подозрения наутро казались Фебу бессмысленными и глупыми. Но фибула... Он понимал, что матушка все поймет, простит и даже, скорее всего, подарит новую, но... Ему нравилась именно эта.
- Как ты думаешь, кто это может быть? - Аполлон закусил губу и выжидательно посмотрел на брата.
А ведь мог предположить, что он придет ко мне. И что теперь делать? Врать не буду. Не хочу. Сказать правду? И зачем тогда затевалась вся эта шутка?
Поднял взгляд на Аполлона, и снова опустил глаза к записке, не в силах выдержать его ожидающего взгляда.
- Мне почему-то кажется, что это тот, кто нашел твою фибулу. Либо тот, кто прекрасно знает, о какой именно "заколке" идет речь.
Вручил записку брату.
- В любом случае стоит искать автора этого... письма.
- Извини, что побеспокоил, Тихон... Пойду пожалуй... - сунул записку за пояс и направился к выходу.
- Ну...- он замялся, не зная, как бы утешить брата. - Знаешь... Мне кажется, что писал грамотный человек. И далеко не бедный - пергамент очень хорошего качества. И, судя по всему, автору приходится довольно много писать.
- Впрочем, тебе, наверное, и без меня есть чем заняться... - Улий закусил губу, - Ладно, пойду искать... богатого писаку...
Он подошел к брату вплотную.
- Мне почему-то кажется, что... что тот, кто писал эту записку уже сказал о том, чего именно он хочет. - И процитировал, не делая попытки взглянуть на написанное: - "А теперь желание. найдешь меня - отдам"...
Перед мысленным взором предстали один за другим все небожители. Впрочем, и кроме богов было еще много разных существ. И не со всеми из них Аполлон был знаком лично. Представив варианты пожеланий некоторых из возможных нашедших, он содрогнулся. Потому и не заметил, что брат даже и не заглядывал в записку, цитируя ее.
- Найдешь... - очередной вздох, - Хотел бы я знать, как...
Про себя же подумал, что все же перемудрил на этот раз, и надо бы помочь брату... Да уж, совсем извелся... Напишу вторую записку
- Может, прогуляемся? - предложил он Фебу, надеясь что прогулка отвлечет того от мрачных дум.
На улице был тихий, спокойный вечер. Ветер слегка шевелил ветки деревьев. А на душе было пасмурно и тяжко - совсем скоро надо было отправляться в Гиперборею, но...
Улий с размаху врезал кулаком по ближайшему дереву. Он ненавидел всевозможные шуточки... Шуточки?.. Бог гневно прищурился и развернулся к брату:
- Это ты?
- Извини, задумался...
И осекся, натолкнувшись на взгляд брата. Иногда Улия он откровенно боялся - разом вспоминались и дети Ниобы, и печальная судьба гонителей Латоны, и много чего...
- Я... У меня дела. Срочные... - и, резко шагнув назад, провалился в портал.
Уж в чем Трикефал был мастер, так это в умении быстро находить нужный путь...
- Девочки, - Музы вздрогнули от голоса своего предводителя и радостно уставились на него, - Скоро будет праздник, не так ли? У меня для вас есть задание... - в божественных глазах искрилось не менее божественное бешенство.
- Что-то случилось, Феб? - осторожно поинтересовалась Урания.
- Что-то случилось, - кивнул в ответ Улий, - Клио, радость моя, не хочешь прогуляться к Гефесту? У меня для него заказ, - не дожидаясь ответа, он повернулся к Каллиопе, - Дорогая, объяви, что в этот раз в Дельфах не должно быть никаких торговцев...
Спустя полчаса на Парнасе остался один только Феб - прислужники в буквальном смысле слова сбежали вместе с музами. Когда боги в дурном настроении, им на глаза лучше не попадаться.
Все это время ему пришлось носиться не покладая ног, рук, крыльев и прочих частей тела. Еще через некоторое время он готов был послать любого, кто обратиться к нему по далекому адресу...
Поэтому неудивительно, что доплетясь до своей комнаты, он рухнул на ложе и тут же уснул.
- Каллиопа, - он мрачно позвал музу, - Пусть внесут изменения в план праздника.
- Какие именно? - Каллиопа посмотрела на своего предводителя.
- Добавят кулачные бои и поединки на мечах, - Улий оскалился, - Хочу крови и зрелищ.
Муза чуть вздрогнула, но все же кивнула и отправилась выполнять поручение.
А Феб позвал Лу и отправился с ним в любимую рощу прогулятся.
- Надеюсь, он не у матери... Впрочем...
Трикефал закрыл глаза, глубоко вздохнул и потянулся разумом к своим частицам, щедро разбросанным по всей Элладе, особое внимание уделяя Парнасу и Дельфам.
- Нашел...
Взмахом кадуцея открыл портал - и шагнул из тишины своего жилища в шелестящую прохладу рощи.
- Мусагет, - тихо окликнул он брата.
- Иди сюда, - мягко позвал его Феб, - Хороший мальчик, - он обнял волка и потрепал его между ушей. Тот счастливо заскулил, пытаясь лизнуть бога в лицо. Улий невольно тихо рассмеялся, зарываясь пальцами в густую шерсть.
Гермий приблизился к брату и протянул его фибулу - хранящую тепло тела, ибо Психопомп носил ее приколотой к своему хитону изнутри.
- Я приношу свои извинения за то, что... Моя шутка так затянулась и доставила тебе так много неприятных переживаний.
Поначалу голос был все так же тих, но под конец стал обычным - глубоким и в меру громким.
- Морду бы тебе за это набить, - в глазах застыл арктический лед, - Но я не буду.
Он посмотрел на фибулу, взял ее и спокойно сказал:
- Спасибо, что все-таки вернул мне мою вещь, - кивнул и пошел к себе во дворец. А на душе было тоскливо и серо..
- О Гермес-Трикефал, помоги...
Явившийся на зов к путникам бог был мрачен и неразговорчив, но помог, показал нужную дорогу. И тут же исчез - на этот раз как нужна была помощь душеводца.
- Случилось что? - поинтересовался Аид, поглядывая на племянника, сидевшего напротив и невидяще смотрящего в чашу с вином.
- Ничего.
Гадес пожал плечами.
- Если понадобиться помощь...
- Хорошо, - Психопомп поставил на стол чашу и ушел.
И опять не туда, куда ему так хотелось...
- Где же вы все раньше были! - зло ругался Харидот. - Всем и сразу понадобился...
Он открыл очередной Дромос и шагнул в вечерний сумрак. Отчетливо пахло лавром. местность была знакома...
Впору было нервно рассмеяться - Трикефала просили указать дорогу к Дельфам. Но добавлять к своим и без того многочисленным именам эпитет "Безумный" не хотелось.
- Вот она, ваша дорога...
Поглядел вслед путникам.
- Опять шутишь, Ананке... - прошептал Гермес.
Он возник на пороге спальни Феба.
- Прости меня.
С языка чуть не сорвалось:
- Я не могу без тебя...
- Все смеешься, Гермий... - тихо шептал он, грустно разглядывая волчью морду, - Вот только мне почему-то смеяться не хочется...
Когда с порога раздалось "Прости меня", Улий повернулся и холодно посмотрел на брата:
- И почему я должен тебя простить? - он чуть приподнял бровь и встал, внимательно разглядывая Психопомпа, - Признаться, мне казалось, что... - Мусагет резко оборвал себя и тряхнул головой, - Уходи, Гермий.